назад

Скользящая Люче. Центр драматургии и режиссуры Ускользающие "Скользящая Люче" Лауры-Синтии Черняускайте. Центр драматургии и режиссуры. Режиссер Владимир Скворцов. В ролях Ольга Лопухова, Николай Шатохин, Владимир Панков, Людмила Халилуллина, Дмитрий Мухамадеев, Ирина Богданова, Анна Капалева Идти здесь нужно, прежде всего, на пьесу. Молодая литовка написала текст, в котором очень легко понять и узнать современную жизнь, понять и простить современного человека. Ему - по слову пьесы - можно дать и название: "человек скользящий", ускользающий от понимания и всех характеристик, разъезжающийся на скользком льду нашей нескладной жизни. Распятые на кресте сексуальных инстинктов, мучающиеся в брачных и безбрачных сетях, молодые герои пьесы Феликс и Люче бестолково ищут любви и счастья. Им, свободным детям независимой Литвы, сполна освоившим индивидуалистические законы капитализма, казалось бы, все дано по потребностям. В декорации спектакля задействована масса металлических корзин из современных супермаркетов - этакая квинтэссенция капиталистического рая, аллегория современного изобилия и комфорта. Феликс и Люче живут по жизни как в супермаркете - в мире, где всего поровну, где продукты упакованы в индивидуальные пакетики, где торжествует порционная одноразовая жизнь. Жизнь по стандарту качества и количества. Но вновь и вновь встает перед молодыми вопрос: "А почему у нас до сих пор нет детей?" Вопрос, после которого любые разговоры о счастье должны умолкнуть. Режиссер "Люче" Владимир Скворцов (режиссерский дебют актера, известного по роли Обломова в спектакле Михаила Угарова) отдал все симпатии паре стариков, родителям Феликса, людям еще старой советской Литвы. Здесь лидирует Ольга Лапшина, которая блистательно проводит сцену расставания с умирающим параличным отцом (Николай Шатохин). В финальной ноте "на разрыв" заложено, пожалуй, то, чего, быть может, не достает молодым для полной самоидентификации. Чувства крайнего драматизма, проблемного мироощущения, способности выживать и мучаться ни на кого не надеясь. По специфическому острому вкусу эти "отеческие" сцены затмевают серединный фарш спектакля. Все остальное у Скворцова превратилось в сценический аттракцион, комедийно-сексуальные игры, тешащие публику в зале и вносящие в спектакль все-таки лишний здесь колорит анекдотических пикантностей. У Владимира Скворцова пьеса Лауры-Синтии Черняускайте растеряла некоторые свои прелести. Московский режиссер ставит ее так, словно написана она в безвоздушном пространстве. Здесь очень важен контекст современной натовской Литвы в сравнении с Литвой советской, родительской. Здесь важно, что Феликс и Люче - аборигены, а их комические антиподы Таня и ее Парень - несчастные русские, вне родины бессмысленно плодящие потомство. Скворцов выступил в "Люче" космополитом, не замечающим документальной реальности, легшей в основу текста. Его спектакль кажется слегка обедневшим от такой "космической" режиссуры, будто тело, которое болтается в невесомости. Павел Руднев